Думитру Круду (родился в 1967 г.) Ныне едва ли не самый известный из молдавских драматургов нового поколения, а так же автор романа «Бойня в Грузии» и нескольких книг прозы, Круду начинал как поэт и – что бывает крайне редко – не перестал быть прекрасным поэтом, в чем не оставляет сомнений его недавно вышедшая книга стихов, вернее – поэма (поэма в том же роде, как и «Москва-Петушки») – «Шарфы в небе» («Eşarfe оn cer»). Его стихи – чистой воды волшебство в духе «когда б вы знали, из какого сора». То, что делает Думитру – кажется невозможным: состав его поэтической речи – пыль и грязь любой и каждой дороги, по которой ходят все. Но в магнетическом поле его дара этот сор завихряется в течения, закадровые гольфстримы, устремляясь к живой жизни под многими звездами. Думитру стал причиной радикального обновления румынского поэтического языка не в меньшей, если не в большей степени, чем его друг Мариус Януш, с которым они вместе некогда провозгласили манифест фрактуризма (который у Круду больше трансформировался в антиметафорический минимализм).

Думитру Круду

Поэма после моего самоубийства

Думитру Круду – незначительный персонаж – я говорил тебе –

Мы могли бы общаться хоть в пальто.

Почему ты не улыбаешься широко? Ты не поверила мне.

Я сказал: нужно говорить очень

Красивые слова, когда просыпаемся, пока

Поток воды

Еще не коснулся нашей кожи.

Тогда еще я был в Тбилиси.

С Кавказа я вернулся с единственной фоткой.

Друзья мои торговали ядрами орехов.

Теперь никого из них уже нет в живых.

Скажи мне, прошу, скажи, что ты делала в 1987-м?

Позже ты мне сказала, что тебе очень нравились кошки.

Позже я увидел тебя на пирсе

В Констанце, а ветер вырывал из твоих рук

Обертку от  шоколада.

Я понял, что тебе есть что скрывать

На тех берегах.

Я догадался, насколько чужим может быть

Человек,

Сошедший с поезда, который

Идет с Кавказа.

Я хотел крикнуть и крикнул,

Я - человек у которого нарывы

Растут на одежде.

Я крикнул, я очень сильно хотел быть

Счастливым в 1992 и не был,

Только печаль как клещи в мозгу

Вытягивает на поверхность

Мутные воды моря.

Эй, в лесу, на который

опустились сумерки,

что-нибудь очень веселое скажи мне.

Не вышло.

Первый раз я попал

В Румынию в 1991 и не

Знал, что Румыния это ты,

И не знал, что Тбилиси

Это ты.

В декабре-месяце я коснулся

твоих грудей руками.

Я не смог противостоять холоду.

И сделалось еще

Холоднее.

Разумеется, в одном из тех

Домов, где темно,

Живешь ты.

Ты – моя Румыния, с которой,

Так же как и Мариус Януш, я ложился

Каждый вечер.

Эй, ты мой кусок

Хлеба,

Мой последний лей,

Оставшийся

В моем кармане.

Затем я узнал города

Ардяла и Мунтении,

Они давали мне пинок под зад,

и у всех был твой облик.

Эй, над Кавказом

Я узнал, что ты есть и , вот,

Эта печаль

И,

Вместо тебя,

Приходит холод и снегопад

На пирсе в Констанце,

Где ели мы шоколад.

Твой отец был большим

шефом на заводе в Ардяле,

а ты всегда ела во дворе,

потом ты сделала

аборт.

Эй, почему ты не улыбаешься широко,

почему не расскажешь

анекдот?

Всех наших детей мы убили –

Так сильно хотели мы

Быть одни.

Теперь мы стали совершенно

Чужими людьми,

Держа в руках

Листья ореха

В поезде,

Напиваемся вусмерть

И

Любовь

Не кажется устаревшим

Словом,

Просто

Скверно пахнет.

Эй, в Тбилиси принимали

Ванну два раза в день,

Когда мы познакомились

Мы были поношенными

Людьми.

У нас больше нет идеалов. Не

Верим уже ни во что. Над

Землей уже не возносимся

С бутылками водки в

Руке,

Пьяные в стельку над Кавказом.

Мои друзья погибли. Я

Ношу

Их одежды, и ты

Умерла,

И я ношу твои юбки

И под

Моей рубашкой

Фотки с твоими грудями.

Румыния умерла. Кавказ

Мертв.

Думитру Круду – человек

С шарфом, привязанным к шее.

Не знаю, что будет,

Но то, что было –

Было очень плохо.

Эй, те, кому нужны

мои одежды,

можете взять их прямо сейчас,

ты не хочешь?

Улыбнись широко.

Твой отец был большим

Директором завода,

А ты

Умерла.

Стою у стола

И замечаю

Что

Скулы мои - твои,

Что губы мои –

твои.

Не могу смеяться, не могу

Улыбнуться, не могу

Вымолвить

Ни слова.

После того как я покончил собой,

Я рассмеюсь со слезами

И

Крикну:

Ты есть,

Ты

Е

С

Т

Ь,

А меня больше нет,

И я буду счастлив,

И мир рассмеется, и

Будет

В городе

Праздник боль-

шой.

Когда мы познакомились, ты принимала ванну по три раза в

День,

Когда мы увиделись в первый раз, в городе еще был свет.

В декабре-месяце тебе было очень холодно.

С твоим отцом я ни разу не выпивал.

Мы были веселые. Мы были очень веселые.

Я ни разу не танцевал в твоем доме.

С твоей мамой обменялся парой слов.

Тебе подарил рубашку без пуговиц.

Эй, теперь вечером темно на улицах.

Теперь наше направление изменил ветер.

Мы вместе познали печаль в барах

И ушли, но это ничего не изменило.

XXXXX

димитрий вопрошает скатерти приподнимаются как и юбки девушек ветер поддувает заворачивает на стол бутылки бокалы звякают юный поэт пьет пиво несколько взрослых в уголке а когда вы обычно пишите спрашивает димитрий утром вечером пиво шипит на столе женщина слушает ветер дует у меня утром не получается знаете кто-нибудь рядом знаете отвечает один из них

traducere si prezentare de Oleg Panfil